В День знаний в редакцию позвонил Николай Степанович Крошко – давний друг и соавтор нашей газеты. Ветеран предложил встретиться за тем, чтобы познакомить нас с богатым материалом о том, как воевали в Великую Отечественную связисты. Почему о связистах, когда сам ветеран воевал в артиллерии? Николай Степанович объяснил все просто: потому что любовь к радио и электротехнике ему привил еще до войны отец. Это свое увлечение удалось воплотить в знания, умения и опыт лишь после войны.
Но вернусь к встрече с ветераном. Встретил он меня во дворе дома, сидя на скамейке. Рассказал, что приболел – простуда, очень жалеет о том, что не смог пойти на встречу со студентами техникума, учащимися «третьей» школы. «Первый раз со мной такое…». Думал я, что Николай Степанович начнет вспоминать события военных лет, но нет. Рассказ пошел совсем о другом: как уже после войны стремился он получить новые знания, образование, как совмещал учебу в техникуме в соседнем Ейске с работой и как после его окончания стал работать механиком на инкубаторной станции. Вот здесь и пригодились приобретенные знания, помогли тяга ко всему новому в профессии, природная любознательность. Ну, и правильно растущие руки. Дам слово ветерану: «…На станции работать было интересно. Совсем немного времени мне понадобилось, чтобы понять, что здесь можно и нужно было усовершенствовать. Вспоминаю, как обратилась ко мне завцехом с просьбой придумать что-нибудь для очистки воздуха в процессе «обеззараживания» цыплят. Придумал: в специальной камере, куда их помещали после обработки препаратами, смонтировали фильтрующее устройство, чтобы в воздух не попадали вредные частицы, не оседали снова на птице. Это помогло увеличить выход поголовья, дало существенный экономический эффект. Результат понравился директору станции, и он предложил мне подумать над монтажом системы вентиляции, обогрева непосредственно в камерах инкубации. Дали, хоть и не сразу, немного денег на эти цели. Думал над проблемой я недолго: работал с чертежами, изучал опыт других. Получилось в конце концов смонтировать систему автоматического поддержания нужной температуры с использованием реле переключения. С нею и приключилась потом история.
Пришли работать на станцию операторами две молоденькие девчушки, сразу после школы. Как-то ночью звонят мне, рассказывают испуганно, что температура в одной из камер неконтролируемо растет. Меня как током ударило. Быстро собрался, прибыл на станцию. Стал смотреть, что произошло. Увидел, что два главных провода в щитке реле скручены в один. Стал спрашивать девушек, кто здесь поработал, ведь я категорически запрещал это. Они в ответ: старшая по смене. Понял, что сделано это было неспроста. Я и сейчас уверен – по заданию директора. Уж больно он не рад был моим успехам. Может, видел во мне будущего претендента на свою должность. В общем, удалось предотвратить главное – пожар в камере, а то и на станции. Чем это могло обернуться для меня, понятно. Приехала комиссия из двух инженеров. Все осмотрели, поговорили со мной, с девчатами. А вот с директором станции нет. Выводы сделали правильные: моей вины в случившемся не было. Свой вывод сделал и я. Подождал пока не получили продукцию в двух последних камерах и ушел по собственному желанию. Звали на такую же станцию в Староминскую, предлагали жилье рядом с работой. Но из родной Старощербиновской уезжать я не хотел.
Дальше поработал на радиотехническом пункте местного аэродрома. Жаль, что его по решению вышестоящих инстанций закрыли. Мне эта работа была по душе и призванию. Вот так, пусть и с опозданием, я осуществил свою мечту: работать там, куда душа тянет, где нужны мои знания и опыт. Я еще в войну, глядя на военных связистов, всегда испытывал почтение к их мастерству, отваге, значению для ведения успешных действий войск. Вот и решил отдать долг коллегам – собрать небольшой материал об их подвиге в годы Великой Отечественной войны. Поможете подготовить небольшую книгу об этих событиях и людях, буду вам благодарен…».
Вот такой разговор состоялся у меня с Николаем Степановичем. Вполне мирный, под стать празднику знаний. Я все больше молчал. Слушал. Было интересно, потому как рассказчик Крошко хороший. С эмоциями, смешинкой в глазах. Память тоже ничего. Приехала к нему помогать социальный работник. Прошел в дом, чтобы что-то ей подсказать. Минут через пять вернулся, нить рассказа ничуть не потерял. Напомню читателям: ветерану идет 95-й год. О чем он мне, как о факте обыденном, сообщил на прощание (а я и так знал).
Взяв материалы будущей книжки, попрощался с Николаем Степановичем, пожелал ему здоровья, избавления от простуды, бодрого настроения. Он в долгу не остался: «Вам тоже здоровья. И долголетия…». Надеюсь, слова такого уважаемого человека дойдут куда надо.
Владимир Крюков.
