К 85-летию со дня рождения Бориса Ивановича Полубня, знатного механизатора колхоза «Знамя Ленина», передовика сельскохозяйственного производства, удостоенного в 1974 году высшей награды – ордена Ленина – за достигнутые успехи. Борис Иванович был также отмечен наградой Главного комитета ВДНХ (выставки достижений народного хозяйства СССР) – автомобилем «Москвич-412».
Автору этих строк судьба дала возможность целых восемь лет (с 1970 года) работать вместе с Борисом Ивановичем в колхозе «Знамя Ленина». С первого дня мне, получившему должность механика первого отделения, пришлось искать как техническую, так и моральную поддержку среди механизаторского коллектива бригады, так как знал, что теория теорией, а практическая работа по эксплуатации сельскохозяйственной техники – это совсем другое.
Из механизаторов бригады мне на всю жизнь запомнилась статная сильная фигура Полубня, выделявшегося из среды своих коллег сдержанностью, скромностью и высокими техническими познаниями.
В бригаде не оказалось никаких средств технической диагностики, потому мне как молодому механику без практического опыта приходилось часто обращаться за помощью к опытному специалисту-механизатору. Борис Иванович никогда не отказывал в помощи, всегда говорил: «Опыт – дело наживное, теория без практики мертва».
Подкупали скромность и ответственность Бориса Ивановича. Везде, где бы он ни работал – на уборке, пахоте, севе, ремонте сельскохозяйственной техники – его труд был с оценкой только отлично, а главное, все делалось им на совесть.
Немногословный, он в свободную минуту по моей просьбе делился тем, как решил стать механизатором. Скупыми фразами, без всякой рисовки рассказывал:
– Родился в 1938 году в городе Таганроге. Семья моя в 1947-м вернулась на Кубань. Отец работал в колхозе. В уборку всегда садился на комбайн. На летних каникулах мне доверяли отвозить от комбайна на бричке зерно, намолоченное отцом. Иногда он передавал мне управление комбайном, и я с упоением, вслушиваясь в равномерный гул двигателя, заворожено смотрел, как скошенный на свал валок подборщиком жатки направляется в молотилку. Это было незабываемое чувство: я – совсем еще маленький, а могу управлять такой огромной машиной. Ощущение силы человеческой, своего могущества, восторг и наслаждение сделанной работой, запах душистого золотистого зерна мне запомнились на всю жизнь.
А еще было незабываемо чувство от бескрайних засеянных полей, зеленных всходов озимых, свежего пьянящего воздуха – все это пленило меня, и я решил, как и отец, стать механизатором.
Но сначала пришлось после окончания восьми классов поработать в столярной мастерской. Меня же влекла техника и тоска по нивам и полям. Попросился на учебу в Староминское СПТУ. С дипломом механизатора широкого профиля уехал по комсомольской путевке в Казахстан поднимать целину. Летом жили в палатках, зимой – в сырых нетопленных землянках. Потом были построены теплые дома, но меня тянуло в родные края. С медалью за поднятие целины с 1957 года работаю в нашей первой бригаде.
Мое отношение к наградам? Да, они высокие, потому и обязывают трудиться что есть сил – с полной отдачей. Но в этом есть заслуга и моих коллег, товарищей. Так что спасибо друзьям, да и завистникам тоже. Некоторые мои коллеги наговаривали, что, мол, мне приписывали их намолот, давали лучшие высокоурожайные озимые поля, не было простоев из-за автотранспорта, отвозившего намолоченное зерно на механизированный ток. Только наговоры действовали на меня даже в положительную сторону – как бы подстегивая на более высокие результаты в работе. Да и ты, товарищ механик, сможешь скоро сам убедиться в этом. Не для красного словца будет сказано это. Впереди много времени – сам все увидишь, узнаешь.
В подтверждении правоты этого разговора мне пришлось потом не раз убеждаться. Ярким примером послужило отношение к качеству подготовки техники к полевым работам Полубня и иных его коллег-завистников. Помню, как наша бригада получила два новых зерноуборочных комбайна «Колос-6». Один закрепили за Борисом Ивановичем, другой за вечно отстающим (не хочу называть его фамилию), оговорщиком нашего героя.
Наш диалог с Борисом Ивановичем о подготовке нового зерноуборочного комбайна к уборке запомнился мне навсегда:
– Вы, Борис Иванович, уже второй месяц собираете новый комбайн. А ведь на досборку и обкатку отводится по нормативам не больше двух недель, и я, как механик, не могу выписать вам наряд больше установленной нормы. Сколько же вы получите за эти два месяца?
– А как мне оставлять такую безобразную заводскую сборку-халтуру? Сколько болтов не докручено вообще до конца, а некоторые просто были забиты молотком. Этот комбайн согласно техническому паспорту собирался в конце месяца, когда на заводе обычно бывает аврал. Там план есть план, потому много и дефектов получилось. Вот я и решил разобрать весь комбайн, кроме двигателя, и собрать его заново, чтобы потом, в уборку, не было поломок. А мой коллега уложился в установленный срок – в две недели. Ну что же, посмотрим его намолоты в уборку. Не переживайте, товарищ механик, за мою зарплату. Выписывайте наряд по нормативу, а зарплату?.. Зарплату мне даст намолот на этой ласточке, – и Борис Иванович погладил ласково по боковине молотилки комбайна.
Жатва в тот год была напряженная: мешали дожди. В поле, у кузницы постоянно ремонтировался то один, то другой зерноуборочный комбайн, только у машины Полубня не было за всю уборку ни одной поломки, и его намолот был рекордным – первое место по колхозу среди «Колосов-6», которых было в каждой из 4-х бригад по два таких же новых.
Ярким примером беспредельной честности, граничащей с потерей заслуженной репутации, Бориса Ивановича, доблести героя, может служить одно из заседаний парткома колхоза «Знамя Ленина». Обсуждался тяжелый вопрос срыва подъема зяби в нашей бригаде. Было вызвано все ее руководство: управляющий и агроном отделения – коммунисты, и механик – беспартийный.
На требование парторга к Борису Ивановичу (он был в то время членом парткома): назвать недостатки в работе молодого механика, которые надо ему исправить, чтобы улучшилась обстановка в коллективе, и бригада преодолела бы отставание с подъемом зяби, наш герой ответил, назвав среди других недостатков такой:
– У нашего механика главный недостаток один: он как бы сторонится нас, механизаторов, и до сих пор, а прошло уже три месяца, не поставил нам бутылку водки. Проще говоря, мы не обмыли его должность. Сам не пьет и другим не дает. Потому наш коллектив не признал его до сих пор своим, а отсюда много недопонимания.
После этих слов в кабинете установилась гробовая тишина. Парторг был в шоке. Такого поворота он явно не ожидал.
Остальные члены парткома были тоже в замешательстве, судя по установившемуся затянувшемуся молчанию. Уже потом раздались возмущенные восклицания: – вот тебе и на! И это сказано членом парткома!
– Как вас понимать, Борис Иванович? – строгим и возмущенным голосом резко спросил парторг.
– Я сам против пьянства, вообще не выпиваю, и не говорю, что во время работы, а после там всего-то по двадцать граммов на человека. От такой дозы никто бы не запьянел, но все механизаторы посидели бы с механиком, поговорили бы на интересующие их темы и глядишь стали бы ближе, а у дружного коллектива и работа бы спорилась.
После этих слов Бориса Ивановича меня парторг попросил выйти из кабинета. Не знаю, о чем была там речь, только вскоре состоялось внеочередное правление колхоза, которое освободило от занимаемой должности агронома бригады – выпивоху и грубияна, а многие колхозники были благодарны Борису Ивановичу за смелое выступление на парткоме и правлении колхоза.
Полубень был не только справедливым и смелым обличителем пьяниц и хапуг, но и в любом обсуждаемом вопросе его прежде всего интересовала стоимость того или иного проекта, нужна ли вообще такая рационализация хозяйству.
Не забыть мне заседание правления колхоза, на котором разбирался вопрос «катамаранизации» тракторного парка хозяйства, который предусматривал соединение двух однотипных гусеничных тракторов при помощи специальной сцепки и рычагов управления для пахоты сразу двумя прицепными плугами. Объяснение необходимости такого шага руководством районной инженерной службы было таким: на каждой спарке пахотных тракторов освобождается один тракторист (в другом тракторе тракторист отсутствовал), которых тогда не хватало. И вообще, тракторы в бригаде часто простаивали из-за нехватки трактористов, или на них работали малоквалифицированные люди.
Председатель колхоза, обращаясь к механику бригады, строго спросил:
– Почему до сих пор не выполнили приказание нашего главного инженера по изготовлению катамарана? Подчеркиваю – собрать! Не надо ни рассчитывать, ни конструировать! Все уже готово: сцепные устройства закуплены колхозом! Только собрать и пахать двумя тракторами, освобождая одного механизатора на каждой спарке двух тракторов. Инженер-механик со свежими еще институтскими знаниями с этим делом не справился! Тебя что, не волнует проблема нехватки механизаторских кадров?!
Выступление главного инженера хозяйства было еще резче:
– Я думал, что ты, как механик с высшим образованием, будешь мне помощником по внедрению нового передового в сельскохозяйственное производство, а ты… ты оказался просто ретроградом! То есть человеком, который выступает против всякого технического прогресса и, что того хуже, других механиков бригад подбиваешь на это!
Мое выступление было о том, что в бригаде нет одинаковых тракторов по тяговой характеристике, то есть «некого запрячь» в спарку. По экономическим и эксплуатационным показателям такой агрегат не может иметь двойной производительности. Эти и другие приведенные мною расчеты просто не вопринимались членами правления колхоза. Неизвестно, чем бы закончилось заседание, если бы слово не взял член правления Полубень:
– Нечего тут копья ломать напрасно. Инженерный, агротехнический состав, механизаторы по одному из каждой бригады – все были на показательной пахоте в колхозе им. Шевченко, кроме специалистов планово-экономического отдела. Кто как ни они, прежде всего, должны посчитать экономию от внедрения такого «прогресса»?
Кто сопоставит расходы на эти «спарки» с затратами на их эксплуатацию? Но это не главное. Кто из руководства нашего хозяйства подошел к тому трактористу, который управлял «спаркой», после его показушной пахоты? Никто, ни один человек, а мы, механизаторы, подошли, расспросили и выяснили, что затраты на приобретение дорогостоящего оборудования никогда бы не окупились, потому что эти «спарки-катамараны» так бы и стояли, не появившись в поле, без тракториста. Почему? А потому, что условия труда в таком катамаране трудно даже себе представить: двойной шум, грохот, двойное лязгание гусениц, задымленность в кабине… Тот механизатор сказал нам: «Никогда бы ни за какие деньги не работал бы в таком аду! Кто сделает такое «чудо-прогресс», те руководители лишатся, как минимум одного тракториста, который обязательно откажется работать на «спарке» в адских условиях.
– Так что вы, Борис Иванович, предлагаете нам? – спросил председатель.
– Были предложения главного агронома Николая Яковлевича Черника по организации учебной базы для подготовки механизаторов. Это будет не СПТУ, ведь в нем могут учиться желающие любого возраста и, что важно, семейные. Я такое предложение полностью поддерживаю. А чтобы стоимость обучения специалистов была не очень высокой, надо нашему председателю обсудить вопрос подготовки кадров с коллегами.
В том же году в станице был открыт «Межхозяйственный учебно-курсовой комбинат». Колхозы района получили квалифицированных трактористов 3 класса уже через полгода, причем по качеству подготовки намного выше, чем выпускники СПТУ, так как обучавшиеся специалисты были взрослыми людьми и очень серьезно относились к своей профессиональной подготовке.
Моя последняя встреча с Борисом Ивановичем состоялась незадолго до его ухода в мир иной. Он живо интересовался своими коллегами, моей новой работой, спросил, вступил ли я в партию. Я честно сказал ему, что нет, и попросил извинение за то, что в свое время не стал кандидатом в члены партии по его рекомендации. На что он серьезно заметил:
– Тебя механизаторы наши уже в то время называли настоящим коммунистом, только без партбилета…
– Борис Иванович, тяжело мне было расставаться со многими старыми механизаторами высокой квалификации. Только они быстро «растаяли»: кто ушел на пенсию, кто в мир иной,.. а ведь молодежь надо учить и учить…
– Да, надо, конечно. Только что я могу теперь кроме ухода за моим виноградником… Вот ты спрашивал как-то, почему у меня приключилась такая страшная болячка? А как бросать любимую работу? Для меня это было бы смерти подобно. Хотелось как можно больше передать молодежи свой опыт, накопленный десятилетними трудами. Врачи тоже говорили мне: «Как же вы, голубчик, поздно к нам пришли на прием… Поздно очень поздно – болезнь сильно запущена… Нужно большое мужество, чтобы выдержать предстоящее…».
Надо выдержать все, и выдержу, как у Павки Корчагина, помнишь? Ради своих близких, родных. Теперь это моя главная задача, – и шутливо закончил – партия прикажет, мы ответим: «есть!»
В конце января 1981 года жители станицы Старощербиновской провожали в последний путь замечательного труженика, великого хлебороба, Человека с большой буквы Бориса Ивановича Полубня. Любившего жизнь, хлебные нивы, людей, щедрого душой. Он избирался членом райкома партии, ревизионной комиссии районной партийной организации, депутатом районного Совета народных депутатов, пользовался известностью и уважением земляков.
Светлая память о Борисе Ивановиче Полубне навсегда сохранится в наших сердцах.
Николай КВАЧ, в 1970-1978 годах механик 1-й бригады колхоза «Знамя Ленина».
