Иду вчера вечером по супермаркету, который расположен в 100 метрах от моего дома. На мне спортивный старый костюм, отросшие ногти, темные корни волос, наспех сделанный хвост на голове. Иду в маске. Под маской негромко исполняю песню Уитни Хьюстон из «Телохранителя». Пою негромко, но выразительно, с артикуляцией и с душой. Кстати, сейчас под маской очень удобно петь и вести с собой удивленный диалог. За щекой у меня кусок дорогого свежего имбиря. Он защитит нас от врага.
В супермаркете приличное количество людей, они осмелели и снуют почти как в былые времена. Кидаю селедку в свою тележку. Продолжая напевать, делаю вдох перед самой высокой нотой, и на словах аnd I will always love you – давлюсь. Имбирные слюни попадают мне в дыхалку, и я содрогаюсь в приступе кашля. Противовирусный имбирь настолько дерет мне горло, что я не могу выдохнуть. Разрывая торговый зал забористым кашлем, я пытаюсь выжить.
Сопли, слюни, красное лицо и глаза, слезы, судорожный кашель – все в наличии, как у нормального поперхнувшегося.
Но тут краем глаза я вижу, как весь народ вокруг меня, гремя тележками, толкая друг друга, ринулся за стеллажи.
В мгновенно опустевшем супермаркете повисает зловещая тишина, которую взрывает мой кашель.
Понимая весь триллер происходящего, я пытаюсь сквозь приступ крикнуть за стеллажи: «Я подавилась! Я просто подавилась!».
Мне смешно, я кашляю и задыхаюсь, но вижу, что народу вообще не смешно.
Пытаясь хоть как-нибудь уменьшить силу кашля и спрятаться, держась за тележку, склоняюсь над ней и сдавленно булькаю в нее, но вижу, что даже моя селедка застыла в ужасе и косит на меня оттуда красным глазом.
Понимая, что я изгой на ближайший час и забив на остальные покупки, я незаметно отступаю к кассе.
От кашля маска при вдохе залипает мне в рот, как в фильме «Крик», я пытаюсь всем объяснить, что не заражена – а все разбегаются от меня по дальним углам магазина, делая вид, что изучают на полках памперсы и мыло.
«Черт, черт, что я натворила! – ругаюсь я про себя – Черт бы побрал эту Хьюстон! Хренов имбирь!».
У кассы меня встречает полицейский.
– Добрый вечер! Лейтенант Панков, – строго приветствует он меня.
В моей голове мигом проносится, что у меня нет мандата, справки, пропуска, резиновых перчаток, паспорта и всего остального, за что меня могут оштрафовать, отправить в ссылку или посадить на три года.
Кровь начинает постукивать у меня в висках, потому что я, как любой из нас сейчас, не понимаю, за что могут наказать и даже, может быть, расстрелять…
– Добрый вечер, господин лейтенант,.. – хриплым, разодранным имбирем голосом отвечаю я и сдавленно кашляю.
– Вы болеете? У вас температура? – еще строже звучит его голос.
– Нет! Нет, я не болею!!! Понимаете, я пела песню и подавилась куском имбиря, он очень острый, и я начала кашлять!
– Вы взяли имбирь в супермаркете?
– Нет, нет, что вы! Он был у меня с собой, за щекой, он был мой! – ну, думаю, еще не хватало меня обвинить в воровстве имбиря, хотя выгляжу я сейчас для этого вполне подходяще, чего уж там.
– Ну что, будем мерить температуру? – полицейский в упор смотрит на меня.
– Где? – растерялась я.
– Где-где, на лбу! – у полицейского начинает подергиваться маска на лице, и я догадываюсь, что он смеется.
– Это понятно, что на лбу, я просто имею в виду, где мы конкретно будем измерять, прямо здесь, на проходе? – уже менее волнительно спрашиваю я.
– А чем вас не устраивает проход? – полицейский смеется уже в голос.
– Да мне все равно, меряйте уже где-нибудь, – сдавленным голосом отвечаю я, сдерживая в себе кашель.
Торопливо расплатившись на кассе, я спешу на улицу, где смогу безопасно покашлять.
Выбегаю из супермаркета – мимо медленно проезжает патрульная машина, и трое полицейских в ней пристально смотрят на меня.
Я изо всех сил сдерживаю в себе кашель и мечтаю скорее попасть обратно в домашнее заточение, где смогу свободно откашляться и налить себе чаю с малиновым вареньем.
Вот ведь времена сейчас какие… смутные…
